С Б-ожьей помощью
КОРБАН А-ОМЕР.
Ваикра 23:9. И сказал а-Шем Моше так: 10. Говори сынам Исраэля, и так скажи им: «Когда придете на землю, которую Я даю вам, и будете жать на ней жатву, то принесите омер от первых плодов жатвы вашей к коэну.
Тора повелевает нам приносить в Храм ( Да будет он отстроен поскорей! ) первые плоды урожая зерна. Как же происходило это приношение в те времена, когда Храм еще стоял в Иерусалиме на горе Мория?
Вечером, накануне первого праздничного дня Песаха, собирался верховный суд Санхедрин в Мраморной зале (Лишкат а-Газит) при Храме. Там мудрецы назначали посланцев верховного суда, которые немедленно отправлялись в поле, в долину реки Кедрон, что рядом с Храмом, готовить колосья к жатве.
Придя в поле, посланцы собирали в как можно больше колосьев ячменя, первым из всех зерновых созревавшего к жатве, в связку так, чтобы ни один из колосков не оторвался от земли. Они обвязывали эти колосья, чтобы назавтра было легко их срезать одним взмахом серпа. Такая связка и называется «омер». Три омера заготавливали они.
И вот, наступала праздничная ночь пятнадцатого числа месяца Нисан. Из всех ближайших селений собирались евреи в поле, чтобы почтить заповедь о принесении омера, и своими глазами увидеть, как будут срезать колосья для принесения в Храм. С заходом солнца посланцы суда громко спрашивают:
– Зашло ли солнце?
И все собравшиеся отвечают им хором:
– Да!
Трижды задают этот вопрос посланцы, и трижды звучит ответ «Да!»
Посланцы поднимают вверх свои серпы и спрашивают:
– Этим серпом?
– Да! – отвечают им.
И этот вопрос и ответ звучит трижды. И также трижды звучат следующие вопросы и ответы:
– В эту корзину? – спрашивают посланцы, поднимая вверх корзину, приготовленную для срезанных колосьев.
– Да! – дружно отвечают им.
Если день принесения Омера выпадает на Шабат, то все равно его срезают, хотя обычно жатва в Шабат запрещена. Чтобы показать, что срезание Омера обязательно даже в Шабат, посланцы трижды спрашивают:
– Шабат сегодня?
– Да! – трижды отвечают им.
– Мне срезать? – спрашивают три раза посланцы.
– Срезай! – громко отвечают все.
И посланцы срезают серпами каждый свой омер ячменя. Три корзины колосьев приносили в Храм. Там колосья били, чтобы зерна выскочили наружу, очищали от соломы и мякины, тщательно проверяли каждое зернышко, чтобы не было в нем червей или гнили. После этого отборные зерна прокаливали над огнем, чтобы высушить их, и клали в храмовом дворе для проветривания. Ветерок обдувал сухие зернышки, завершая их очистку и сушку. Затем зерна размалывали в муку ручной мельницей. Муку просеивали через тринадцать ситечек, отделяя самую нежную, чистую и тонкую муку. Из всего этого получалась десятая часть эйфы чистейшей муки для корбана. Эта мера и называется «омер».
В пятнадцатый день Нисана коэн смешивал омер чистой муки с логом чистейшего оливкового масла и добавлял к нему щепотку левоны (смолы, дающей приятный запах). Полученная смесь называется «минха». Коэн торжественно поднимает минху перед а-Шемом, стоя у восточной стены Жертвенника, и подносит ее к юго-западному краю Жертвенника. Он захватывает щепотку минхи тремя пальцами – безымянным, большим и указательным – столько, сколько может ухватить, и бросает в огонь, горящий на Жертвеннике. Остатки минхи коэны обязаны съесть в святости и чистоте, как один из двадцати четырех даров Всевышнего, данных Аарону и его сыновьям.
Ни один еврей не начинает жатву урожая до принесения Омера в Храме. Евреи не едят кушаний из зерна нового урожая, пока не наступит время после принесения Омера. С этого времени начинается отсчет дней до праздника Шавуот.
Каждый вечер, после вечерней молитвы в синагоге, хазан произносит благословение на счет дней от Омера и говорит, сколько дней прошло. С каждым прошедшим днем мы становимся все ближе и ближе к радостному празднику Дарования Торы. Каждый еврей старается запасти как можно больше заслуг и хороших поступков, чтобы принять Тору в чистоте и святости так, как весь еврейский народ принял ее у горы Синай. В дни счета Омера а-Шем строго проверяет каждого еврея, достоин ли он принять Тору – величайший Дар а-Шема Своему народу. В эти дни мы стараемся любить всех евреев и помогать каждому еврею, нуждающемуся в помощи. Ведь мы, как и наши праотцы, хотим принять Тору все вместе, как один человек с единым сердцем!
В дни Омера мы вспоминаем с грустью тех, кто не удостоился дожить до праздника Торы из-за ссор и нелюбви к своим ближним. Эта история случилась давным-давно, в дни жизни великого мудреца, которого звали Раби Акива. У раби Акивы было много учеников. Двадцать четыре тысячи учеников! Это так много, что не поместится в одном доме! И даже в двух домах! Для них нужен целый городок! И все они учились у великого праведника и мудреца раби Акивы. И каждого раби Акива знал по имени, о каждом заботился, и сразу замечал, если кто-нибудь из учеников не пришел на урок. Однажды, в начале урока, раби Акива глянул на своих учеников и увидел, что один из них не пришел. Он вспомнил, что этого ученика он не видел и вчера, и позавчера…
– Что с ним случилось? – взволнованно спросил раби Акива. Но никто из учеников не смог ответить мудрому учителю. Никто не знал и не побеспокоился о товарище.
Раби Акива прервал урок и пошел искать дом, в котором жил пропавший ученик. Он пришел к дому и увидел, что дверь не заперта, а на ступеньках скопилась пыль, как будто давно уже никто не входил и не выходил из дома. В волнении, рав открыл дверь… И что же он видит?!! В углу пыльной комнаты лежит на подстилке из гнилой соломы его ученик! Глаза его закрыты, а из пересохшего приоткрытого рта слышны тихие-тихие стоны!
– Он болен! – ахнул праведник.
Скорее раби Акива сам принес больному воды. Он смочил ему губы и напоил, протер лицо от пота и пыли. Раби Акива открыл окно, чтобы чистый воздух вошел в душную комнату. Влажной тряпкой рав протер стены и пол от пыли, набрал чистой душистой соломы и заменил на ложе больного, а старую и грязную выбросил прочь. Мудрец сам переодел больного в чистые одежды, а грязные выстирал и высушил. После этого он позвал врача, чтобы тот назначил лечение.
– Как же никто из вас не побеспокоился о друге? – спросил раби Акива своих учеников, – Разве вы не знаете, о том, кто спасет жизнь одного еврея, на Небесах провозглашают, что он как будто бы спас весь мир?! Неужели нет среди вас ни одного, кто был бы заболевшему другом?
Но ученики смотрели в пол, и ни один из них не сказал, что он был другом больного…
Как же так? Дело в том, что каждый из учеников раби Акивы был очень умным и талантливым. Каждый из них уже успел стать большим мудрецом. Каждый получил свою частицу знаний и мудрости от своего великого учителя и был уверен, что только он все понял правильно и ничего не упустил, а все остальные – ошибаются… Поэтому каждый из них смотрел на своих товарищей свысока, без уважения и любви. В глазах а-Шема это было великим грехом.
И вот, наступили дни Омера – дни, когда а-Шем строго проверяет каждого еврея, готов ли он принять Тору. А-Шем увидел, что ученики раби Акивы не любят и не уважают друг друга. Если так пойдет и дальше, то вместо одной Торы получится множество разных учений и вер, вместо одного народа с одним сердцем – множество народов, враждующих и спорящих друг с другом! И а-Шем послал наказание гордецам, чтобы спасти единство Своего народа и Своей Торы… Случилась страшная беда! Поветрие болезни горла – «аскара» – болезнь, отбирающая у человека возможность дышать. Как еврейский народ не может жить без дружбы, любви и помощи друг другу, будто задыхается без воздуха, так один за другим начали задыхаться и умирать ученики раби Акивы. Лучшие доктора пытались лечить их, сам раби Акива день и ночь плакал и молил а-Шема о прощении… Ничто не помогло! Двадцать четыре тысячи величайших мудрецов умерли в дни Омера. В память об этом горе весь еврейский народ держит траур в течении тридцати дней из дней Омера. Мы не устраиваем праздников в эти дни, не слушаем веселую музыку. Мы стараемся исправить горькую ошибку учеников раби Акивы. В эти дни мы стараемся ни в коем случае не ссориться с друзьями, быть внимательными ко всем вокруг нас, помогать родителям, бабушкам и дедушкам и слушаться их. В эти дни родители и учителя стараются не наказывать детей, чтобы не затронуть Меру Суда на Небесах.
И только один из дней Омера непохож на остальные. Это день «илула» раби Шимона бар-Йохая! В этот день раби Шимон родился, и в этот же день его душа оставила наш мир.
Когда раби Акива увидел, что все его ученики умерли, он поспешил уйти из этого места и отправился на юг. Там он нашел новых учеников, которым и передал всю Тору, которую знал. Но первым, чему он научил своих новых учеников была великая заповедь: «ЛЮБИ СВОЕГО БЛИЖНЕГО, КАК САМОГО СЕБЯ!»
Их было пятеро: раби Меир, раби Шимон бар-Йохай, раби Иоси бен-Халафта, раби Элазар бен-Шамуа и раби Нехемия. Все они стали величайшими мудрецами, передавшими нам Тору такой, какой мы ее знаем по сей день. Раби Шимон бар-Йохай был младшим из них. Именно он получил от раби Акивы всю полноту тайного учения Торы – Кабалу, и передал ее нам. Именно он сумел исправить и искупить грехи прежних учеников раби Акивы. Он родился и умер в один и тот же день – в тридцать третий день отсчета Омера – «Лаг ба-Омер». В этот радостный день не делают траура, не грустят и не плачут. В ночь Лаг ба-Омер зажигают костры и танцуют вокруг них все вместе. Поют песни о раби Акиве и раби Шимоне – великих учителях еврейского народа. В этот день принято стрелять из лука по мишени, чтобы рождались мальчики – будущие мудрецы Торы. В этот день весь народ Израиля – един, как у горы Синай!
Дай нам а-Шем всем вместе принять Тору единым сердцем в чистоте и святости!
(С)
